"Двоюродный брат был "зелёным человечком ". Я у него - в списке предателей"
- Первое правило священника на фронте - быть рядом. Не обязательно читать проповеди и вообще что-то говорить, - говорит 40-летний отец Сергей Дмитриев.
Начал служить капелланом в армии во время захвата Крыма.
- Тогда в армии нас было всего несколько, - вспоминает. - На Херсонщине у Чонгара, Чаплинки, Артемовска стояла 79-николаевская бригада. Ждали вторжения из Крыма. Ездили к ним ежедневно из Херсона, богослужения. Там царила растерянность. Поверить не могли, что такое началось. В поле возле блокпостов стояли три палатки, два БТРа. Было очень холодно. Сначала не всех священников к себе подпускали. Был страх, что отравят или высмотрели позиции. Не знали, как местные отреагируют. Имел с собой полмешка крестиков с Майдана. Все солдаты подходили и разбирали. Последнему, 19-летнему, не хватило. Я снял с шеи свой серебряный, очень хороший, и отдал ему. Был счастлив. Через несколько месяцев встретил его. Так и ходил с тем крестиком, дорожил им.
Блокпосты были в поле, а базировались военные в виноградниках. Десантников мы в шутку называли девушками из леса. Поехали к ним. В лесу вкопанные 10 БТРов, целый военный городок. А там девушки в платьях и в босоножках гуляют. И больше никого. Это было воскресенье, к ребятам приехали женщины и девушки из Николаева. С десантниками так всегда. Приезжаешь в лагерь, смотришь - пенек встал и ушел. Или ветвь наклонилась, потому что на ней снайпер катается. Хорошо маскируются.
Отец Сергий - заместитель председателя отдела социального служения "Элиос-Украина" Украинской православной церкви Киевского патриархата. Родился в Мурманске, жил в Сумах и Херсоне. Был священником в Польше, Франции, Италии. Отец, братья, дяди - все военные.
- Двоюродный брат из Мурманска участвовал в аннексии Крыма, был "зеленым человечком". За сутки меня предупредил, что высаживается с российским десантом. Я у него - в списке предателей. Не общаемся, - говорит отец Сергий. - Но уважает мой выбор.
Затем 79-ю бригаду заменила 30-та, с которой я подружился. Побывали и в Дебальцево, и на Саур-Могиле.
Что вы делали на фронте как капеллан?
- Проводили службы, литургии. Причащали бойцов. На Пасху служил на улице и в бункере. С военными ты как приятель. Спрашивают разное - на духовные темы, житейские. Чего одни Рождество 24 декабря празднуют, а другие 7 января. Какова ситуация в стране. Священник в бойцов вызывает чувство покоя. Некоторые сначала спрашивали, как у братьев целиться. Теперь не спрашивают, потому что много друзей погибли. Также передаем помощь. Посещаем раненых, чтобы помолиться с ними.
Новый год встречали со своим батальоном?
- Да, уже второй. Будет уже третья Пасха. Привез бойцам хрустальные бокалы и бутылку шампанского - со свадьбы друга еще в мае. Журналистка делала репортаж и познакомилась с офицером. Поженились. Не все ребята были на свадьбе. Новый год встречали на полигоне в лесу, в палатке. На улице - минус 20. Всю ночь разговаривали, пили символически.
В тылу вы также реабилитирует демобилизованных.
- Даже летал в Америку на подготовительные курсы в Йельском университете. Есть священники, которые прошли курсы у психологов из Израиля при нашем монастыре. Формируем команды: священник, психолог, социальный работник. Некоторые специализируются на алкоголизме и наркомании. Многие ребята зависимы. На вид - здоровые мужики. Вот они демобилизовались и никуда не могут устроиться. Хорошо, когда жена нормальная. Некоторые видят, что с войны пришла другой человек и отворачиваются. Не понимают. И здесь он встречает такого же: "Давай выпьем и вспомним". Потом - снова. На войне был героем, все уважали. А здесь могут выгнать из очереди в магазине. Одного парня, который был тяжело ранен, наш капитан в пивбаре нашел. Я бы сейчас ходил по тем кабаках, где сидят военные, и приглашал бы на реабилитацию. Думают, все их беды - потому что не нашли работы. На самом деле, не готовы вернуться к мирной жизни. Там они в форме, с автоматами и пулеметами, едут на БТРе по Бахмуту (Бахмутский трасса. - "ГПУ"), друг другу машут, улыбаются. Все честно и открыто. Вместе едят. Когда возвращаются, им трудно выйти из дома без автомата. Необычно, что идет дождь, а обувь чистое. Что уж говорить, если здесь у Стены памяти (стена Михайловского собора с фото погибших. - "ГПУ") поставили биотуалет. С одной мира попадают в другой. Верующим приспособиться проще.
Как происходит реабилитация?
- Вот набрали 16 человек и поехали в санаторий на Черкасщине. Вместе живут, ходят на процедуры. Вечером - групповое занятие со священником и психологом. Говорят, что их беспокоит. После занятия каждый может отдельно подойти. Утром и вечером - молитва. Под конец смены туда заехали какие-то менеджеры на корпоратив. Хотя обещали после нашего отъезда. Устроили там дебош и карнавал. Ребятам тяжело, когда кто-то хлопает. Очень чутко спят. Я рад, что спокойно отреагировали. Говорили: "Видим, что для этих людей войны нет. Мы не можем так праздновать, похоронив друзей". Обсудили это, пообещали, что пить не будут. Приобрели новых ценностей: Бог, семья, мир, друзья. По меньшей мере 10 из этих 16 смогут помочь другим.
Скольким людям вы помогли?
- Около 50 прошли реабилитацию. У нас нет традиции ходить к психологам. Люди не отличают их от психиатров, так как советская репрессивная система действовала через последних. После курсов боец понимает, что с ним происходит. Когда человек видит, что тонет, то может на помощь позвать. Иначе - погибает. Кого выручает психолог, кого-то - священник и молитва. А кого-то - первое и второе вместе.- Первое правило священника на фронте - быть рядом. Не обязательно читать проповеди и вообще что-то говорить, - говорит 40-летний отец Сергей Дмитриев.