Херсон исторический: северный форштадт

Теперь уже, пожалуй, не возможно представить себе, что всего лишь сто лет назад нынешняя областная больница ( тогда Богоугодное заведение) расположенная меж улицами Карла Маркса (Потемкинская) и проспектом Ушакова (Почтовая), находилась на самой границе города Херсона. Еще дальше, за болотистым пустырем, куда по воспоминаниям местного старожила Векслера, херсонцы ходили на охоту за утками, немного севернее лечебного заведения, виднелись караульные башни тюремного замка. Северо-восточнее- «Старая часть» городского кладбища с куполом кладбищенской церкви Всех Святых и памятник Говарду, находящиеся уже «вне города».

 Здесь же, со стороны Почтовой рядом с Богоугодным заведением, возвышались массивные каменные колонны городских ворот, возведенных еще в первой половине XIX века. Тут когда- то располагалась главная городская застава, ведавшая ввозом-вывозом грузов, взиманием пошлин, проверкой подорожных въезжающих или выезжающих в Николаевском, Белозерском и Бериславском направлении путешественников. (Была еще одна городская застава, которая располагалась при выезде из города в Бериславском направлении, в районе современного Донского переулка. )

Пожалуй, интересно будет узнать также, что грунтовка, ведущая в Арнаутку или Херсонку (нынешние пригородные Камышаны), Белозерку и далее, сто лет назад проходила на несколько верст севернее знакомой нам ныне трассы. В северо-западной части современного парка Димитрова, в Шуменском микрорайоне еще до ныне сохранилась часть дамбы через реку Веревчину, по которой проходила дорога, вдоль которой росли старые вербы. В те времена местность у дамбы носила уже забытое наименование «Шапша», означающее по В. Далю «пшеничные отруби, высевка». Как и почему прилепилось это название к дамбе и мосту, теперь, пожалуй, не скажут ни старожилы, ни краеведы. Возвращаясь к северной окраине Старого Херсона, стоит отметить, что идущая параллельно Почтовой, Потемкинская улица, миновав Рыбную и Канатную площади (ныне соответственно Центральный рынок и бульвар Мирный), а также четыре Форштадских (ныне ул. Артема, Фрунзе, Гирского и Свердлова), Богоугодную улицу (ныне Красного Креста) и Глухой переулок (ул. Чернышевского), заканчивалась тупиком у глубокой балки, начинающейся у стен Тюремного замка. 

Узкая, заросшая бурьяном и дерезой  тропинка вела по кромке обрыва под стеной тюрьмы на другую сторону оврага, где находился участок старообрядческого кладбища (ныне остатки частных построек в районе площади Ганнибала). Место левее кладбища занимал огромный пустырь, используемый в сезон для проведения крупных ярмарок. В 1914 году здесь была открыта больница, построенная на средства меценатов Тропиных. Еще дальше, у дороги на Николаев, в начале ХХ века находилась городская свалка. Впрочем, не каждый возчик горел желанием сделать пару лишних вест до  утвержденного городским самоуправлением места сбора бытовых отходов. Многие считали более удобным ссыпать мусор в балку, в тупике  Потемкинской улицы, рядом с приютившимся здесь же кирпичным заводиком. Сырьем для которого служила добываемая на месте в балке глина. Бытовой мусор попадал в запруду, устроенную владельцем ради экономии необходимой для кирпичного производства воды, где разлагался,  отнюдь не «озонируя» воздух вблизи богоугодного заведения. «Балка до Панкратьевского моста и дальше, сильно загрязнена всевозможными отбросами и по ней еще разбросано несколько луж издающих сильное зловоние»- отмечала в 1899 году местная газета «Югъ». С этим явлением боролись, учредив специальные полицейские посты, однако мусора в балке меньше не становилось. Впрочем, этому было еще и другое объяснение, о котором несколько позже. Наконец, проиграв борьбу с нарушителями обязательных постановлений, городская управа разрешила ссыпать в определенных местах балки строительный мусор.  Конечно, же, зная веками складывающийся особый менталитет нашего народа, без всякого сомнения, можно утверждать, что вместе со строительным, почти официально в балку стали сыпать все подряд, не исключая погибших животных и птиц!

Возможно, внезапное проседание дорожного полотна на искомом участке улицы Карла Маркса несколько лет тому назад, можно объяснить именно существующей здесь некогда балкой, засыпанной всевозможным мусором. В то же время, в конце советского периода, когда на месте уже давно исчезнувшей балки возводили девятиэтажку (ул. Карла Маркса 97), где ныне находится городская библиотека имени Леси Украинки, проектировщики и строители учли специфические особенности участка застройки. Прежде строительства здания, здесь был вынут грунт на глубину более семи метров, затем получившийся котлован засыпан песком, а уж потом приступили к возведению здания.

В прежние же времена, в начале века, когда Потемкинская заканчивалась засыпанной мусором балкой, протянувшейся от стен Тюремного замка до берега реки Кошевой, этот участок Северного форштадта  пользовался у херсонцев особо «дурной славой», которую не могли затмить даже «забалканские кугуты» ( хулиганствующие жители Забалки), славящиеся своими дикими нравами и выходками. Согласно газетным публикациям в Старом Херсоне было три городских района, куда извозчики отказывались везти своих пассажиров ночью. Это Забалка, Мельницы и крайне не спокойный участок Северного у Богоугодного заведения и Тюремного замка. « Самая беспокойная молодежь Северного форштадта. Там чаще других мест случаются драки и другие безобразия и выходки, от которых обывателям не куда деваться. С давнего времени, особенно излюбленным местом своих развлечений форштадские парни выбрали угол Потемкинской и Богоугодной.»-сообщала читателям и без того всем известные факты газета «Югъ» в 1899 году. Пожалуй, символично, что спустя много лет, уже в советский период, здесь на углу был открыт пивной ларек, просуществовавший до начала 90-х годов, возле которого всегда было многолюдно и также шумно... Северо-форштадской молодежи принадлежит и возрождение забытых к началу ХХ века кулачных боев, так называемых «кулачков». Повальное мордобитие начинающееся на северной окраине города, обычно в районе Клушинского моста (ныне не существующий, находился на улице тракторной), волной прокатывалось по его улицам и горе ожидало встретившихся на его пути! Били всех, не взирая на возраст и звание.

Интересно, что в некоторых случаях, полиция была просто не в состоянии противостоять пьяной, разъяренной толпе и по сообщениям местных газет «только личное присутствие полицмейстера, позволило прекратить массовое побоище»! Теперь, как и обещал, о том, почему, не смотря на учрежденный на месте несанкционированной свалки полицейский пост, мусора в балке не становилось меньше. Все дело в том, что нерадивым возчикам мусора исподволь помогали все те же Севернофорштадские хулиганы, с завидным постоянством провоцирующие ссоры с дежурными постовыми. Потом в местных газетах появлялись сообщения: «Вчера в районе 1 участка на Северном форштадте пьяная толпа затеяла ссору с постовым городовым перешедшую в драку. В результате которой городовой оказался сильно избитым». Потому, полицейские, назначенные в наряд на неспокойную окраину, старались быть как можно более незаметными. Интересно, что по соседству с Богоугодной улицей, на соседней  1-й Форшадской (ныне ул. Свердлова), некоторое время располагалось совсем не «богоугодное» заведение- публичный дом. Сюда «перевели» его с Потемкинской в начале века, по «многочисленным просьбам и требованиям местных жителей», для которых подобное соседство было оскорбительным. К слову, неподалеку от Клушинского моста в это время существовал уже один из подобных домов. А посему, на 1-й Фортадской новое заведение также, надолго не задержалось- начали возмущаться теперь уже форштадские жители: «…мы имеющие семьи, вынуждены будем выбраться из своих домов во избежание пагубного влияния на наших детей вертепов безнравственности. Вследствие такого позорного соседства, наши дома потеряют свою ценность и доходность, а это грозит многим из нас разорением».   В конце- концов, в 1913 году, публичный дом перенесли еще дальше, на глухую окраину, в балку на улицу Колодезную в дом Фарфель.

И хотя тамошние жители по примеру потемкинцев и форштадцев также выступили с требованием избавить их от подобного соседства, переносить злачное место было некуда! Так и просуществовало оно здесь до закрытия после установления советской власти в начале 20-х. Неподалеку от публичного дома на 1-й Форштадской, по Глухому переулку, в Богоугодном заведении была устроена «люлька для приема подкидышей». Обычно, чтобы не быть узнанными, под покровом темноты, сюда приносили «не угодных» новорожденных младенцев. Ребенка оставляли в специальном лотке и позвонив в звонок исчезали в темноте. Выходившие на сигнал санитары забирали подкидыша в отделение сиротского приюта. Внедрение люльки для подкидышей, позволило сохранить жизни многим брошенным младенцам, которых до этого фактически оставляли на произвол судьбы в различных частях города, где зачастую они замерзали или погибали растерзанные бродячими собаками и «гуляющими» по городу свиньями. Впрочем, именно здесь, на Северном форштадте, всего лишь в трехстах метрах  от места приема подкидышей, разыгралась трагедия на долго ставшая ужасной сенсацией Старого Херсона. По улице Потемкинской, на квартале между Богоугодной и Глухим переулком, при разборе глиняного наката потолка ветхого домишки, были обнаружены вмурованные в глину, семь мумифицированных детских трупиков. Поздно вечером, того же дня, в который была сделана эта страшная находка, полиция арестовала бывшую владелицу домишки, ворожку и знахарку Марию Лаврухину («бабку Чубучку»- как звали ее северо-форштадцы) и ее дочь. Впрочем, более чем месячное пребывание их в «кутузке», так и не пролило свет на тайну ужасных преступлений. «Чубучка» и ее дочь упорно хранили молчание. Следствие зашло в тупик... В конце- концов, с женщин были сняты все обвинения и они вышли на свободу… Здесь же, на Северном форштадте, жила еще одна известная не только в Херсоне, но и за его пределами, ворожка «бабка Аврашка», которая «специализировалась» на лечении «французских» (венерических) болезней, посредством «изобретенного» ею бальзама. 

Впоследствии сын ее, некто Аврахов, сумел неплохо заработать на торговле бальзамом аж в Санкт- Петербурге. Однако, «сколь веревочке не виться…»: « В Петербурге слушалось дело по обвинению уроженца г. Херсона изобретателя»индийского бальзама» Аврахова, ухудшившего состояние здоровья г. Г. ссылаясь на мнение профессора  Никитина и других о «бальзаме», Аврахов арестован и до суда находится под стражей». Впрочем, спустя какое то время Аврахов вновь «всплывает» в провинции: «В Херсоне находится Д.Я. Аврахов изобретатель «индийского бальзама». Судя по объявлениям в газетах, бальзам является радикальным средством при лечении сифилиса и всех его последствий»- сообщала местная пресса. Впрочем, в дальнейшем более никаких упоминаний об Аврахове и его «чудном» средстве, в херсонских газетах не нашлось.

В период оккупации Херсона фашистскими войсками, Северный форштадт был превращен в еврейское гетто. Отсюда ушли на смерть около 12 тысяч человек, преимущественно старики, женщины и дети, расстрелянные фашистами в конце сентября 1941 года в противотанковом рве возле Зеленовки.

 Виктор Хмель